27 апреля начальник Пушкинского окружного управления соцзащиты населения Ольга Железова и председатель Совета ветеранов микрорайона Клязьма Нина Попкова в преддверии Дня Победы навестили участника Великой Отечественной войны Ивана Григорьевича Фомичева. Ветеран рассказал о том, как воевал и как сложилась его жизнь после возвращения с фронта.   На войне оказался в 17 лет Иван Григорьевич родился в 1923 году в Москве и уже в 17 лет оказался на войне. «Может, то, что я был молодой, меня сдерживало в отличие от тех ребят, которые могли делать то, что не следует», – рассуждает ветеран. К тому же в юные годы не было того понимания войны, как у взрослых: страшно еще не было, было интересно. 22 июня 1941 года в 10 утра Иван спал с товарищем в сарае и услышал, что на улице через громкоговоритель предупреждают: будет выступать по радио Молотов. В то время было не принято, чтобы руководство обращалось к жителям через радио. Так парень узнал о начале войны. «Сейчас в мире ее называют просто войной. Как же – просто война, когда поднялся весь народ? Когда малыши, женщины работали у станков день и ночь. Все для фронта! Это самая настоящая Великая Отечественная война», – подчеркивает Иван Григорьевич. В ноябре 41-го года 5 тысяч молодых людей, которым еще не исполнилось 19 лет (призыв начинался в этом возрасте), пешком отправили на восток, чтобы они не угодили к фашистам. Почти сразу ребята попали под обстрел, но первого ранения избежать удалось всем. Дали адрес: деревня Чаадаево в Ивановской области и наказали добираться самостоятельно. Кто шел пешком, кто ехал на машине, кто скакал на лошади. В трех километрах от Чаадаева расположился 31-й запасной полк. Там их и стали учить воевать. «Мороз был –42 градуса. Когда касались затвора на пушке, пальцы прилипали и покрывались кровью», – вспоминает Иван Григорьевич. Спустя время его с товарищами вернули в Москву, дали хорошее обмундирование: валенки, ватные брюки, телогрейку, шинель, шапку-ушанку, рукавицы – и, зачислив во 2-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон, отправили на фронт. Шли все время с боями… Первый бой был при форсировании Днепра. «Все время нас обстреливали минометы, мы кое-как проскочили. Кода вступили в сражение, немцы сказали, что мы «сталинская дивизия», – настолько сильным был наш удар», – говорит Иван Григорьевич. Военнослужащий Фомичев командовал расчетом противотанковой пушки. Из нее били по гусеницам, они рвались после выстрела, и по танку можно было уже стрелять из других орудий. Пушка была на конной тяге, так как рев от машины немцы легко могли услышать. Подъезжали к нужному месту, отцепляли лошадей, окапывались и начинали готовиться к бою. Артиллерийская подготовка шла полтора часа. Стрелять по пехоте запрещали, потому что нужно было брать внезапностью. Сначала батальон входил в состав Второго Белорусского фронта и шел под командованием Жукова и Рокоссовского. Около Смоленска фронт разделили, и Иван Григорьевич был отправлен на Кенигсберг. «Шли все время с боями. Бои были тяжелыми. Приходилось быть и в обороне, что нас часто возмущало: не любили стоять, не любили ждать. Нужно только вперед – мы все туда рвались. Когда звучала команда «вперед», мы торжествовали, хотя понимали, что наша жизнь висит на волоске», – отмечает участник войны. И говорит, что боялся только ранения в голову. Самые сильные бои были в Беларуси и Польше. На глазах Ивана Григорьевича происходило много трагедий. …Батальон ехал по дороге, впереди – санитарная машина. Врач, никогда не куривший до этого, высунул руку с папиросой из окна. Взорвалось переднее колесо, и врачу оторвало руку! А оторвавшееся колесо перелетело через машину и упало за ней. Если бы попало в кузов с людьми, то в живых бы никто не остался… День Победы встретил в госпитале В Кенигсберг солдаты вошли с боями. В самом городе Иван Григорьевич и еще семь человек остановились рассмотреть карту. В этот момент рядом взорвался снаряд из немецкой самоходки. Фомичева ранило туда, куда он больше всего опасался, – в голову. Это случилось в конце войны, и День Победы ветеран встретил в госпитале. Дома Ивана ждала только сестра: отец умер еще в 1942 году, не выдержав, что на войну ушли четыре сына, а две дочери оказались в оккупации. Мама скончалась еще раньше от аппендицита – боялась операции из-за слабого сердца, еще одна сестра вышла замуж и уехала. Вернулся он в звании старшины, хотя у него была офицерская должность: звание не повышали, так как не было образования. Почти сразу после войны друзья Ивана Григорьевича предложили ему переехать в поселок Клязьма и сделать детский дом для сирот, потерявших родителей на войне. Детей учили играть на музыкальных инструментах и потом отправляли в институт военных дирижеров. Всю жизнь Иван Григорьевич посвятил детям: он был воспитателем в детских домах, интернатах, в том числе занимался с умственно отсталыми. Кроме того, он воспитал и двух родных дочерей; судя по тому, как они сейчас окружают его заботой и помогают, воспитал хорошо. Он всегда вел активный образ жизни, часто его приглашали на мероприятия, где просили вспомнить о войне. Пару лет назад к нему подошел мальчик, которому не было и десяти лет, и сказал: «Когда я вырасту, я женюсь, у меня родятся дети, и вот им я буду говорить, что видел настоящего ветерана». Сейчас Иван Григорьевич не выходит из дома – не заживает перелом ноги. Но и тут он не унывает, а занимается по три часа в день гимнастикой. Упорство и целеустремленность с годами никуда не уходят. Анна КОРНИЛОВА Фото Николая ИЛЬНИЦКОГ
 
 Читать в источнике