В то осеннее утро Стэн вышел из дому на полчаса раньше обычного, чтобы, завезя Рита к няне, успеть перед работой заглянуть в библиотеку. В вагоне электрички он сел на свободное место у окна, посадив малыша к себе на колени.
Сидевшая напротив девушка выводила в тетради какие-то таинственные знаки - Рит видел такие в папиных книгах. Подув на оконное стекло, малыш на запотевшей поверхности довольно точно скопировал одну из математических формул. Заметив это, девушка невольно улыбнулась и закрыла тетрадь:
- А тебя как звать?
- Рит.
- А меня - Тина. Вот мы и познакомились. Сколько же тебе лет?
- Вот сколько. - И Рит по ранней детской привычке вытянул вверх четыре пальца. - Ой, смотри, оса! Она тебя укусит!
- И вовсе не укусит! Если осу не трогать, она никого не кусает. Посмотри, какая она красивая! Видишь, какая у нее юбочка: желтая-черная, желтая-черная - в полоску.
- А для чего?
- Чтобы ее в траве было меньше заметно: оса, как и человек, любит, чтобы ее не трогали.
- А у нас в избушке тоже осы живут!
- В какой избушке?
- Какую папа построил... На озере... Вот такую.
- Рит опять затуманил стекло и нарисовал домик с маленьким окошком.
- А где же в нем осы живут?
- Под самой крышей. У них такое серое гнездо есть, с дырочкой...
Стэн поймал себя на том, что внимательно следит за разговором, принимающим все более эмоциональную окраску. Собеседники так увлеклись, будто знали друг друга лет сто и во всем мире никого, кроме них, не существовало. Это позволило Стэну спокойно разглядеть попутчицу: обыденное пальтишко, джинсы, простенькие туфли на низком каблуке, никаких следов косметики, поверх белого свитера - оранжевая нитка бус. Было ей лет двадцать шесть. Взгляд свободный, независимый, с еле уловимой лукавинкой. Ни одно слово малыша не оставляло ее безразличным, а в собственных словах было столько соучастия и доброжелательности, будто запасы того и другого были безграничны.
Стэн вновь прислушался к разговору:
- А ваше озеро, наверное, голубое-голубое?
- Нет, не голубое. Оно черное. Оно голубое, только когда солнышко светит, потому что тогда у него настроение хорошее.
- Где же такое удивительное озеро находится?
- У-у, далеко-далеко, там, где ночью - тоже день. Сначала надо лететь на одном самолете, потом на другом. А потом надо плыть на катере по широкой-широкой реке - Оунас называется. А потом целый день - на большой лодке по черной-черной речке до нашего озера. И там на острове стоит наша избушка на курьих ножках - на таких больших, высоких пнях.
- И что же вы делаете на своем озере?
- Рыбу ловим. А еще мы с папой ищем красивые корни. А еще... я люблю собирать морошку.
- А что это такое - морошка?
- Это такие ягодки. Как малинки, только оранжевые - как, вот, твои бусы.
- А вода в озере, наверное, холодная?
- Совсем нет. Мы с папой такую плотину из камней сделали, поэтому вода в заливчике теплая-теплая.
- Ой, Рит, а я уже приехала. - И Тина встала.
- Куда ты? Не уходи! Я хочу, чтобы ты была моей мамой!
Такого развития событий Тина не ожидала:
- Нет, Рит, я думаю, это невозможно?! - И она как бы в первый раз обратила внимание на отца мальчика.
Стэн тоже был озадачен: с тех пор, как три года назад Марта их бросила, предпочтя экстравагантному красавцу, он избегал говорить малышу что-либо про маму - как плохое, так и хорошее; не показывал он Риту и ее фотографий. Отцу казалось, что он удачно затушевал в сознании сына болезненное желание иметь маму. Ан, нет!
От смущения Стэн не нашел, что сказать, и потому выпутываться из трудной ситуации пришлось Тине:
- Знаешь, Рит, давай поговорим как-нибудь в другой раз.
- А ты когда вернешься?
- Не знаю...
Глазки Рита от обиды заблестели. О чем-то на мгновенье задумавшись, как бы соизмеряя свои возможности, Тина закончила:
- Но я обещаю, что очень постараюсь. - И она взяла в свою ладонь ручонку Рита.
"Станция "Аэропорт", - объявили по радио, - следующая - " Лесозавод"". И, взяв небольшой чемодан, Тина быстро вышла в тамбур.
На освободившееся место прошмыгнул лысеющий толстячок. Увидев осу, он шлепнул по ней газетой. Свалившись с подоконника, оса упала в щель между сиденьем и стенкой вагона. Стэн пришел в ярость - убили песню! - но сдержался. В возбужденном состоянии он не сразу заметил, что Рит кому-то машет рукой, - за окном стояла Тина. Глаза Стэна поймали ее ласково-грустный взгляд, и только сейчас его осенило: не теряет ли он свою судьбу? Схватив Рита, рванулся было с места, но звук захлопнувшихся дверей лишил дальнейшее смысла. Стэн бросил безнадежный и растерянный взгляд на Тину и поднял руку, чтобы что-то сказать - скорее всего, о будущей встрече. Но поезд уже набирал скорость, и толпа пассажиров растворила ее силуэт...

***
Стэн сел, опять усадив Рита на колени. "Поезд ушел", сказал он себе. К невозможному надо относиться смиренно. Тем более, что мне всего лишь двадцать восемь. "Все впереди!"
Но что ни говори, а детская психология - величайшая загадка. "Мама"! Три года Рит прожил без мамы, вокруг так много женщин и хорошеньких девушек, но почему-то ни в одной из них он не пожелал увидеть мамы. Чем же могла заворожить его Тина? Стэн попробовал бросить на нее цельный взгляд и все понял: он ощутил ее родной, близкой - своей и способной на преданность до конца.
Черт побери, но ведь человек - не иголка в стоге. Чемодан?.. Ах да, скорее всего, она в аэропорту. Туда!
Но в этот момент двери поезда захлопнулись уже на станции "Лесозавод"...
"Поезд ушел" во второй раз. И чем дальше он уходил от Тины, тем сильнее становилось желание Стэна ее разыскать. Где? В Америке, Лондоне? Писать "на деревню дедушке"?.. Да, но прежде всего - желает ли и она этой встречи?
- Пап, а Тина когда вернется?
- Не знаю, - ответил Стэн, уходя от разговора. Но как ему хотелось поверить, что и Тина жаждет встречи. А если два человека хотят встретиться, что может им помешать?! Для этого, как это часто принято у потерявших друг друга, надо лишь вернуться на место расставания. Когда?